Дааа, конечно вчера, прилетев из Италии, я слегка ох... оцепенел от нашей погоды. Из тамошних плюс 18 на солнце в наши твердые минус 10 во вьюжной ночи. Знаете, что я по этому поводу вчера ночью подумал? Я подумал, что труды мировых ученых-экологов по теме глобального потепления на планете пишутся не в тех странах, а потому возможно их выводы ошибочны.
Их бы на наш вчерашний рейс из Милана, да чтоб они вот так же сели 24 марта в заледеневший Санкт-Петербург, а потом сразу дозаправились и опять в Москву на вторую попытку сесть. А потом, после того, как самолет практически боком сядет вопреки метели и всем законам физики в Шереметьево, хорошо бы, чтоб эти ученые взяли бы такси и постояли на улице минут 15 под пронизывающим ветром и снегом в весенней "миланской" курточке, потому что водитель такси на самом-то деле стоит далеко ЗА пределами аэропорта, и ему теперь надо въехать, а назад в здание аэропорта войти у экологов не получится, так как надо проходить контроль со шмоном, а для этого приспособлены далеко не все двери Шереметьево Терминал D. Вот тогда бы мы посмотрели, к каким выводам пришли бы эти их ученые!
А еще вчера наблюдал грустную иронию судьбы или с легким паром. Как вы поняли, вечером, покружив-покружив над Москвой, наш самолет отправили в Питер. В Москве сесть было невозможно, в чем мы через 2-3 часа смогли убедиться лично. А вот небо над Питером было чистым, как слеза. Было видно в илюминатор почти всю Северную Столицу.
Когда мы приземлились, сразу поднялась суета среди экипажа. Они вслух принимали решение, как быть дальше. Варианта было два. Первый - дозаправиться прям вот так, как мы есть, с пассажирами на борту, и сразу лететь в Москву, пока ее открыли хоть на мгновение. Второй - вывести людей в здание аэропорта с риском, что шабутные россияне разбредутся там кто куда по зоне Дюти Фри, и потом все равно лететь домой. Пассажиры всем салоном так же принимали то одну, то другую сторону, но их никто не слушал. В этом гаме прямо возле моего кресла к бортпроводнику подошел дядечка и тихим, даже жалобным голосом попросил его выпустить из самолета. Дело в том, что он питерец, или санктпетербуржец, как вам удобней будет. Вот тут сейчас за окном самолета его родной город, и раз уж так случилось ему чудом оказаться дома, то очень изумительно и удовольственно ему было бы этот самолет покинуть и отправиться домой, нажарить корюшки да и завалиться спать.
Ему было жестко отказано. Дело в том, что это только в гуманистическом понимании мы тут все люди, все человеки. А на самом деле мы там в самолете находились, как единое целое, как субъект международного права. И на нас на всех распространяется главное золотое правило любой коллективной пьянки: "В компании пришел, в компании и уйдешь!" Люди в салоне самолета подлежат растаможке (и это не фигура речи, это именно так и называется). Если один человек пожелает сойти, то придется "растамаживать" всех, чтобы потом затаможить заново. Так что нет, дорогой вы наш житель Санкт-Петербурга, ступайте назад, сядьте и пристегнитесь.
Мужик немедленно покорился, сел и уставился в илюминатор. Он не отводил глаз от пейзажа за окном и когда мы взлетели через какое-то время. Потом мы сели в Москве, и мужик убедился, что его пересадка уже 2 часа, как улетела. И теперь ему предстояло провести в аэропорту Шереметьево еще 4 часа, чтобы дождаться рейса, который доставит его домой, где он был мгновение назад. Вот это я понимаю Ирония Судьбы.
