Marooned

В нашем расколотом на пополам обществе я все меньше могу себя идентифицировать. Вот как-то я и не там, и не тут. Наверное это самое страшное для человека, животного безусловно стадного, оказаться вне стаи. И вот я и рад бы, да что-то нет вокруг моей стаи, не наблюдается.

С одной стороны я искренне переживаю за свою страну, и желаю ей процветания и богатства. В любой беседе с иностранцем я никогда не позволю сарказма в адрес моей родины. Да они и знают об этом. С этих позиций меня следовало бы обидно обозвать ватником, или того хуже, поцреотом. Обзывалки сейчас пошли вообще какие-то не смешные, грязные, ими не хочется ни дразниться, ни быть раздразненным, в обоих случаях хочется помыть руки. Но патриоты сейчас заходятся в оргазмах по поводу политики нашего луноликого президента, а я как-то совсем-совсем не понимаю этих восторгов. А добавить к этому мою любовь к средеземноморской кухне и полное не приятие русскоязычной музыки, и вот я тут чужой.

С другой стороны я люблю весь мир. Вот не заставишь меня съездить к примеру на Алтай. Или в Подмосковье на дачу к родственникам, где яблони, помидорчики в теплицах и туалет на улице за углом. Зато в Тоскану подорваться для меня - только подпоясаться. А там спагетти аль вонголе с Пино Гриджо или бистекка фьорентина с Брунелло ди Монтальчино. Для меня византийская, мазохистская тяга русских людей к царю-батюшке с разрешенным ему безграничным доминированием является дикостью и величайшим нашим позором. По мне уж лучше огонь революции, чем наблюдать из пробки квакающий и мыргающий кортеж сановной жопы, несущейся мимо меня по своим абсолютно бесполезным для страны делам. То есть получается я демократ и либерал? То есть, пардон, дерьмократ и либераст.



Нас сейчас мажут настолько размашистыми и одноцветными мазками, что за ними нас настоящих уже и не различишь. Мы все разноцветные и детально прорисованные природой, а пропаганда сводит все эти детали и оттенки на нет, маркируя нас всех грубыми и неотесанными штампами. И я не хочу удобно соответствовать ни одному из этих штампов. Я такой, какой я есть. Я патриот своей страны, при этом искренне желающий процветания Украине, Грузии и Молдавии. Такие дела. Я родился в стране, в которой слова национализм и патриотизм значили прямо противоположное, и это выжжено внутри меня, это уже никогда не стереть. В той стране слово фашизм было страшным, а обозвать кого-то фашистом означало фактически уничтожить его. Поэтому употребление сегодня этого сильного слова в каждом эфире, меня, скажу мягко, немного коробит.

В английском языке есть глагол "maroon", значение которого на русский язык нельзя перевести одним словом. Просто нет у нас слова, способного описать оставление кого-либо на верную смерть на необитаемом острове. Именно оставление и именно на необитаемом. У этого глагола есть интересная этимология, но сейчас она не важна. Важен смысл. Страшный. От этого смысла тянет холодом одиночества и безысходности.

Последнее время все чаще начали встречаться с одноклассниками. И вот я постепенно начинаю понимать, что большинство из нас, вот также родившихся и выросших в позднем СССР, получивших тогда основы представления о добре и зле, все мы в основном вот такие "Marooned". Мы пытаемся судить мир по тому самому, гамбургскому, точнее постсоветскому счету. Мы научились этому у Высоцкого и Окуджавы. А их нет уже давно. И увы, большинству мира даже неизвестно об их когда-то существовании.

Советую посмотреть видео на полный экран и в разрешении HD. Так вам будет понятней, что я имел в виду.